 Где именно, в какой стране человек, сидя у костра, впервые бросил туда ароматические смолы и древесину и вдохнул чудесный аромат – опять-таки скрыто во тьме веков. С одинаковым успехом это могло произойти в Аравии и Месопотамии, Египте и Китае, в Индии, наконец.
Где-то в одном месте или нескольких одновременно, на разных континентах.
У древних майя, отрезанных океаном от ранних цивилизаций Востока и Античного мира, родилась своя парфюмерия.
И поступали они с драгоценным продуктом так же, как все цивилизованные люди от Древнего Китая до Древнего Рима: упоительные запахи вместе с искренними молитвами посвящали богам.
Все знают, что лучшие духи – французские.
И кажется, что так было всегда.
Но история их восхождения на Олимп парфюмерии начиналась на задворках античной цивилизации, потому что Галлия в то время была еще в младенческом состоянии.
Парфюмерная страсть римских завоевателей к ароматам вызвала робкий резонанс и в диких душах кельтов. Они тоже стали умащать своих покойников-праведников благоухающими маслами. О том, чтобы пользоваться, как античные «старшие братья», твердыми духами, ароматной пудрой и купать голубей в маслянистых парфюмах, чтобы те, летая, рассыпали душистые брызги на головы пирующих, не было и речи.
Древние французы, входившие в категорию варваров, по-настоящему открыли для себя волшебство драгоценных ароматов только после крестового похода с королем Людовиком Святым в XIII веке.
Он, хоть и косвенно, способствовал популяризации парфюмерии в Европе. Ведя свое войско в поход, король меньше всего думал о том, чтобы его благородные рыцари разжились на восточной родине роскоши горшочками из оникса и гипса, наполненными благовониями.
Но это произошло, потому что у закованных в стальные латы суровых мужчин были нежные сердца, полные воспоминаний о прекрасных глазах любимых, в которых при встрече, конечно же, появится вопрос: «А что ты мне привез, милый?»
После таких даров старания церкви сохранить монополию на благовония пошли прахом.
В новомодных готических соборах дамы пахли сильнее, чем ароматные курения. У знатных особ свой запах становился «гербовым» признаком. Подаренная рыцарю вуаль или перчатка не позволяла забыть Прекрасную Даму, даже закрыв глаза.
К этому европейцы быстро привыкли, и парфюмерия постепенно входила в быт все более широких слоев прекрасных дам.
КАК ВЫЙТИ ЗАМУЖ В СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ
Все шло своим чередом, пока в XIV веке в парфюмерии не произошла настоящая революция.
Королева Елизавета Венгерская сделала миру поистине царский подарок. Она изготовила духи на спиртовой основе. Называть их стали венгерской водой.
Из уст в уста передавались истории о необыкновенных свойствах этой жидкости.
Поговаривали, что она творит настоящие чудеса.
Судите сами, разве смогла бы внушить к себе пылкую страсть семидесятилетняя дама, даже если бы она была очень хорошим человеком?
Это возможно, если на ее кухонной полке, между оливковым маслом и яблочным уксусом, было спрятано средство Макропулоса.
Если же такового не было, то дать толчок всепоглощающему чувству мужчины с хорошим зрением могло нечто аналогичное по силе эликсиру молодости. Им и оказался парфюм для непривыкшего к подобным изыскам соискателя руки и сердца пожилой, но прекрасной Елизаветы.
Имя ее с тех самых пор золотыми буквами вписано в историю парфюмерии.
ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙСТВО
Еще одной женщиной, без которой мир значительно позже получил бы возможность наслаждаться французскими духами, была Екатерина Медичи.
Юная флорентийка, ставшая супругой Генриха II, не могла и не хотела обходиться без духов, пудры и помады, к которым так привыкла у себя на родине, в Италии.
Там еще столетием ранее «первая дама мира» Изабелла д’Эсте, по мужу Гонзага, составляла их ароматные рецепты лично («для любовных утех» – особо). А Катарина Сфорца, героически обороняя крепость от Цезаря Борджиа, выписывала издалека душистые мази и притирания для лица и рук.
Обогатив знания французов в области косметики и парфюмерии, а заодно привнеся в дамский гардероб панталоны (за которые дикие бургунды сожгли Жанну д’Арк), Екатерина Медичи ввела обыкновение пользоваться чудесной продукцией, не зная удержу.
Что не удивительно: в XVI в. ее галантные подданные, принеся из итальянских походов болезнь, без ложной скромности названную «французской», мыться перестали напрочь. Вплоть до того, что экстравагантно купавшаяся по утрам Диана де Пуатье и в 60 лет потрясала весь двор невиданно белой кожей!
Ее юные соперницы отчего- то не могли достичь такого эффекта фунтами притираний.
Тут возникает таинственный и зловещий образ мэтра Рене, личного парфюмера королевы Екатерины. Шепотом рассказывали, что изготавливает флорентиец не только духи, но и яды.
Зловещие слухи не мешали дамам и кавалерам атаковать парижскую лавку Рене, устроенную на Мосту Менял.
Они толпились там с утра до позднего вечера, постоянно пополняя запасы «душистого оружия». А оно было не только в виде жидкости, которой натирали тело, опрыскивали волосы и белье. Для придания приятного запаха перчаткам парфюмер приготавливал особую пасту. Ею покрывали расшитые золотом и каменьями аксессуары. Кое-кому, как утверждает легенда, это стоило жизни.
В те полные дворцовых интриг времена поговорка «красота требует жертв» получила немало подтверждений на практике.
Ну разве погибла бы мать будущего короля Франции Генриха IV Наваррского, если бы не жгучее желание стать красивее и желаннее? По приказу коварной отравительницы Екатерины Медичи мэтр Рене пропитал ядом прекрасные перчатки. Не впервой было флорентийцу выполнять подобные деликатные химические изыскания по поручению своей царственной госпожи. Разумеется, бедная жертва ничего об этом не знала. Она не смогла устоять перед сокрушительным сочетанием красоты и аромата и с удовольствием надела благоухающие перчатки на холеные ручки. Это стало ее последней ошибкой.
А при дворе вошло в моду дарить аксессуары «с секретом».
ТАЙНА ОДЕКОЛОНА
Еще одно грандиозное парфюмерное изобретение – одеколон – тоже родилось не во Франции. По поводу этого знаменательного события существуют разные, взаимоисключающие друг друга версии. Одна рассказывает, что рецепт одеколона разработал в XVIII веке аптекарь из Кельна, и поэтому ароматная жидкость получила название кельнской воды.
Вторая история одеколона тоже выглядит вполне достоверной. Она гласит, что некий Джованни Пауло Фемини выведал рецепт у настоятельницы флорентийского монастыря Санта Мария Новелла, одному богу известно каким способом.
Злые языки поговаривали, что не обошлось без греха. Тоже вполне вероятно. Даже монахини, порой, не могут устоять перед чарами любви.
А может быть, произошло так, как утверждает третья версия. По ней рецепт букета из запахов цветов, листьев и кожуры померанца, а также эфирных масел розмарина, лимона и бергамота был подарен сыну кельнского банкира, который, не долго думая, пустил его в производство и значительно приумножил свое состояние.
Так или иначе, а столь же простой в исполнении, сколь и изысканный, аромат начал свое победоносное шествие по странам Европы, а потом и по всему миру.
ОСОБЫЙ ШИК ГИЛЬОТИНЫ
Одна общественная формация сменяла другую, а увлечение душистыми жидкостями оставалось неизменно страстным.
Ароматы стали спутниками человека, как в самые упоительные часы счастья, так и в трагические моменты. Более других в этом преуспели близкие к природе французы, которых Марк Твен недаром сравнивал с «детьми природы» ирокезами.
Со свойственным им особым юмором и умением найти шик даже на плахе они во времена Великой революции с упоением пользовались новым парфюмерным бестселлером с кровожадным названием «Parfum a la guillotine».
Впрочем, когда на гильотине сложили голову ее изобретатель Гильотен и сам Макс Робеспьер, это поветрие прошло, но одной особенностью национальной парфюмерии стало больше.
АРОМАТНЫЕ МУКИ НАПОЛЕОНА
Известно, что законодательницами мод становились незаурядные женщины, первые леди государства.
Когда Наполеон ловко сделал недавно революционную Францию империей, в моду вошли роскошные чувственные ароматы, столь любимые зрелой Жозефиной. Откровенно животные ноты мускуса идеально соответствовали ее бурному темпераменту, из-за которого великому полководцу пришлось хлебнуть лиха в начале совместной жизни с пылкой и непостоянной креолкой.
Жозефина не считала денег, если речь шла о парфюмах от Убиган и Любен.
Сам император сохранил пристрастия своих диковатых предков периода докрестового похода – обожал естественные запахи немытого тела и не выносил сильные парфюмерные.
Порой впитавшийся в каждую вещь будуара жены запах духов был настолько невыносимым, что Бонапарт выскакивал оттуда в одном сапоге, как пробка из бутылки.
Знаменитый историк Ги Бретон рассказывает и такой случай.
Наполеон, большой любитель любовных баталий в постели с новыми красотками, в очередной раз потребовал к себе женщину. Услужливые приближенные привели к нему в спальню пятнадцатилетнюю актрису, «бархатистую, как персик».
Императору не терпелось попробовать, каков этот плод на вкус. Но девушка, желая ему угодить, так сильно надушилась, что после двухчасового общения с ней у Наполеона невыносимо разболелась голова. Он велел слугам немедленно удалить благоухающую девицу и проветрить комнату. У актрисы началась истерика, которая прекратилась, лишь когда ей вручили богатые дары императора. А страдающий от боли Наполеон еще долго сидел в своей комнате, сжав голову руками и (что характерно!), смачивая виски одеколоном.
Нельзя сказать, что Наполеон отвергал парфюмерию вообще. По особому заказу для него изготовили плоский флакончик, легко помещающийся в сапог.
К сожалению, история не в состоянии предоставить точных цифр по поводу того, сколько раз в сутки доставала царственная рука эту емкость, заполненную одеколоном. Мнение некоторых современных авторов о том, что Бонапарт только и делал, что обливался душистой жидкостью, вряд ли можно считать достоверным, если учесть способы применения парфюмов, традиционные в то время.
Хорошим тоном считалось не только надушивать тело, одежду и волосы, но и принимать ванну, воду которой облагораживали одеколоном.
Утонченные натуры с особым шиком капали душистую жидкость в вино или на кусочек сахара.
Император ничего не имел против такого употребления кельнской воды.
Он верил, что одеколон необходим полководцу на поле брани, так как способен сделать ясным разум. Если так, то вполне понятно, куда шли его 60 флаконов одеколона в месяц!
Туда же, куда и в России, где Наполеон любезно оставил свою Великую армию и парфюмерные запасы.
А «Ален Делон, который «не пьет одеколон» – французский писк новейшего времени.
ПАРФЮМЕРНЫЕ ГОРОДА
Снабжение Наполеона большими объемами однотипного одеколона не вызывало трудностей. Если раньше над парфюмами колдовали опытные руки парфюмеров-одиночек, то в XVIII веке изготовление ароматических продуктов ставится на промышленную основу.
Появляются новые технологии извлечения ароматических веществ и прототипы современных перегонных кубов. Парфюмерные фабрики возникают везде: в столицах Германии, России, Испании и других странах. Но больше всего – в Лондоне и Париже. Во французской столице их число достигает 120, что в два раза больше, чем в столице английской.
На выпуск парфюмерии начинают работать целые города, все население которых, так или иначе, связано с производством духов.
Кто-то работает на плантациях (небольшая их часть сохранена до сих пор), собирая в определенное время утра ценнейшее сырье – нежные лепестки цветов роз, жасмина, апельсиновых деревьев; кто-то колдует над колбами в лабораториях. Города Грасс, Ницца, Канны с тех пор ассоциируются с парфюмерией, как с искусством. И эти ассоциации, надо сказать, умело поддерживаются и сейчас.
Организованных туристов обязательно завезут в один из парфюмерных городов, поведут на маленькую фабрику, обрабатывающую сырье для душистых композиций.
Там за стеклами, как в аквариумах, сидят люди в белых халатах и задумчиво помахивают бумажными полосками у себя под носом, легко вдыхая густой надушенный воздух.
А потом слегка ошалелым в этом благоухающем раю посетителям предлагают по сходной цене приобрести свежеприготовленный парфюм. Многие так и поступают, если считают за труд выбор аромата среди множества флаконов где-нибудь в центре Парижа, в галерее Лафайет.
БУКЕТ ФРАНЦУЗСКОЙ ПАРФЮМЕРИИ
В XIX веке в моду входят все новые имена.
Парфюмерный престиж Франции укрепляет сначала Роже и Галле, а затем и Герлен. Эта старинная фирма открыла список самых знаменитых духов, над которыми не властно время и мода, своим творением под экзотическим названием Shalimar. Обладание шедевром от Герлен – показатель хорошего вкуса и материального благополучия.
Ароматы от самого дорогого парфюмера столицы обожала сама императрица Евгения. Пьер-Франсуа- Паскаль Герлен изготовил специально ко дню ее венчания с Наполеном III Eau de Cologne Imperiale. Кто знает, может быть его изысканный аромат смягчал болезненные удары судьбы, сыпавшиеся на бедную императрицу из-за ветрености супруга.
В прошлом столетии букет французской парфюмерии пополнялся все более яркими талантами.
Вслед за гением Guerlain расцвел изумительный цветок Chanel, удививший мир первыми альдегидными духами. Получить необычный для того времени аромат, не похожий на запах конкретного растения, стало возможным только благодаря стремительному развитию химии. Появился синтез, и парфюмеры научились выделять химические соединения, расписывать их точную формулу, а потом по ней создавать вещество с интересующим запахом.
По заказу Великой Мадемуазель парфюмер Эрнест Бо создал Chanel № 5 – аромат, ставший наиболее классическим и самым французским парфюмом, уже начиная с 1921 года, когда он вышел в свет. Недаром американские солдаты, высадившиеся во Франции во время Второй мировой войны, стояли в длинной очереди за флакончиком Chanel, мечтая произвести неизгладимое впечатление на своих Джоан, Мери или Мэгги где-нибудь в штате Техас или Канзас.
Потом появились аристократические духи Joy – творение элегантного красавца-кутюрье Жана Пату, и изумительные L’Air du Temps от Нины Риччи. Смысл романтического названия последних («Дух времени») удачно подчеркивается формой флакона, изготовленного лучшим мастером парфюмерного хрусталя – Лалликом.
Популярность Arpege от Ланвен – настоящего шедевра, сложившегося более чем из шестидесяти цветочных нот, также не тускнеет со временем.
Таинственный черный шар с золотыми женскими фигурками, изображающими мать и дочь, обладает необъяснимой притягательностью, имя которой – французские духи. История продолжается.
Ольга МУЗЫКИНА
|
